Виан Борис - Водопроводчик
Борис Виан
Водопроводчик
I
Это звонила не Жасмен - она отправилась куда-то за покупками со своим
любовником. И не дядюшка - он умер два года назад. Собака дергает шнурок
дважды, а у меня свой ключ. Значит, кто-то еще. Звонок был очень
выразительный: весомый, чтоб не сказать веский, нет, скорее полновесный... во
всяком случае... неторопливый и внушительный.
Ясное дело, слесарь. Вошел, через плечо - какая-то нелепая сумка из кожи
вымершего травоядного с позвякивающими в ней железками.
- Ванная там, - показал он.
Так, без тени колебания, с ходу, коротко и ясно, он сообщил мне, где в
моей квартире находится ванная комната, которую без него я бы еще долго и не
подумал искать там, где ей надлежало быть.
Поскольку Жасмен не было, дядя умер, собака дергала звонок два раза (как
правило, два), а мои одиннадцать племянников и племянниц играли на кухне с
газовой колонкой, - дома в этот час стояла тишина.
Указующий перст долго водил слесаря по квартире и наконец вывел в
гостиную. Мне пришлось наставить его на путь истинный и провести в ванную. Я
было вошел за ним, однако он остановил меня; не грубо, но с твердостью
присущей лишь мастерам своего дела.
- Без вас справлюсь. А то, чего доброго, хороший новый костюм запачкаете,
- сказал он, напирая на слово "новый".
Вдобавок он ехидно улыбнулся, и я молча стал отпарывать висевший ярлык.
Еще одно упущение Жасмен. Но в конце-то концов, ведь нельзя же требовать
от женщины, которая с вами незнакома, имени вашего в жизни не слышала, даже и
не подозревает о вашем существовании, сама, возможно, существует лишь отчасти,
а то и вовсе не существует, - нельзя же требовать от нее аккуратности
английской гувернантки Алисы Маршалл, урожденной де Бриджпорт, из графства
Уилшир; а я Алису бранил за постоянную рассеянность. Она возражала мне, что
нельзя одновременно воздерживаться от воспитания племянников и срезать ярлыки,
и мне пришлось склониться перед этим доводом, чтобы не угодить лбом в
притолоку двери из прихожей в столовую, притолоку, заведомо слишком низкую, о
чем я не раз говорил глухому архитектору, нанятому нашим домовладельцем.
Собственноручно выправив непорядок в своем туалете, я на цыпочках тише
тихого двинулся к спальне матери Жасмен, которой отдал одну из лучших в
квартире комнат, что выходят окнами на улицу, а приходят, когда на них никто
не смотрит, с другой стороны, лишь бы не выйти из себя вовсе.
Пора, пожалуй, обрисовать вам Жасмен, хотя бы вчерне (ведь окна здесь
всегда зашторены, потому что раз Жасмен нет в природе, то и матери у нее быть
не может, как вы сами непременно убедитесь к концу рассказа), - так вот,
вчерне, то есть силуэтом, но ведь в темноте вы все равно ничего не разглядите.
Я прошел через спальню матери Жасмен и осторожно открыл дверь в
бильярдную, смежную с ванной. В ожидании возможного прихода слесаря я заранее
пробил здесь квадратное отверстие и мог в свое удовольствие следить теперь с
этой точки зрения за его священнодействиями. Подняв голову от труб, он увидел
меня и поманил к себе.
Пришлось спешно отправиться тем же путем в обратном направлении. По дороге
я обратил внимание, что племянники все еще не расправились с газовой колонкой,
и испытал (правда, мимолетное, ведь водопроводчик позвал меня, и лучше было не
мешкать, а то моя степенность часто кажется чванством) чувство безотчетного,
но глубокого презрения к этим трудноломким конструкциям, газовым колонкам. Из
буфетной я попал в небольшой холл с четырьмя дверями одна из котор
